Воровской поход на небо
Грешники, но без Души
Однажды к человеку, пьющему, в Париже пришел Он, Cам, Вечный. Человек же пил уже не первый месяц и уже ничему не удивлялся. Он лишь кивнул ему на место у стойки бара и заказал очередные два даблскотча. Они выпили вместе.
– Привет тебе, Князь Тьмы, что привело тебя на нашу землю?
– Привет и тебе, Пьющий Человек, хочу я поделится с тобой своей печалью.
– Что может беспокоить, тебя, всемогущего повелителя? Воистину я удивлен и обеспокоен. И если сам Князь Тьмы в печали, что остается нам, смертным? Разве что еще налить. Эй, бармен!
– Не надо бармена, – на столе уже стояли глассы с первосортным скотчем.
– Отличный скотч! Эй, бармен, ты обманывал меня, подливал дешевое пойло. Да Бог тебе судья. Так, что же беспокоит всемогущего Повелителя Тьмы? Разве на земле стало мало грешников? Взять хотя бы эту шельму бармена.
– Грешников на земле больше, чем даже я могу себе представить. И бармен тоже, но не Бог ему судья, и не я.
– А кто же?
– Да никто. Он пуст, твой бармен, как множество людей. Брожу я в ужасе по вотчине своей, нигде не нахожу живых. Тебя нашел, с Душой. И хоть ты пьешь уже не первый месяц, с тобой хочу я говорить, с тобою поделиться, с живым. И вот что я хочу тебе сказать. Чистилище пора мне закрывать. Нет больше грешников с погубленной Душой, есть грешники, но без Души. Но, как и Богу, мне такие люди не нужны. Нам не нужны пустые бренные тела. Мне и ему Душа живая лишь нужна! Как хитер и изворотлив человек – он Душу потерял еще при жизни и тело бренное влачит сквозь сто болезней. И я остался без своей работы, нет больше радости моей охоты.
– Постой-постой! Быть может, что-то я неправильно понял. Ведь мир же – вотчина твоя, и ты вершишь его судьбу?
– Да так-то оно так! Я расскажу тебе, с чего все началось.
Когда-то в древности мир был совсем другим. Овечки стаей жили высоко в горах. Но были все они свободны и не боялись грозного воя волка. Тела их были сильны, и с камня на камень они легко уходили от серого хищника. Не нужен им был и пастух с кнутом – все пастбища они знали и так, и не нуждались ни в ком, кто стал бы их защищать. Уж больно высока цена! Благословенны эти старые времена. Что делать волку? – старый совсем уж исхудал, но никак ему к овцам не подступиться. Коварства и хитрости волку не занимать. И путь предпринял он такой: в овечьей шкуре он пришел на их постой. Поведал сказку им о благословенных землях там, внизу, о тучных пастбищах и сладких водопоях. О добром Пастухе, что будет их беречь и охранять, и даже шерсть отросшую аккуратно обстригать. Лишь только некоторых из вас он будет забирать, и то – лишь самых старых и больных. А стадо будет жить на вольных землях в благословенном климате. Жить всласть и размножаться без числа. Вы, овцы, станете совсем другими, и незачем вам бегать по камням, терпеть лишения своей свободной жизни. Но волк искал-то выгоду свою. Он знал, что рядом с тучным стадом всегда найдет себе ленивую овцу, сыт будет всегда. Зачем одел я эту шкуру и в мир людей пришел как свой, уж лучше мне подохнуть с голоду тогда!
Овцы поверили и сошли вниз, продав свою свободу, и каждый получил свое, лишь овцы бедные оказались не у дел. И нет той силы в мире с той поры, что не терзала их и не питалась бы от их неведения. Итог печален, мир брошен, как потонувший пароход. Нет дела до его судьбы ни Богу, нет и мне. Мы внемлем лишь словам свободных, людей с Душой. А голоса их я не слышу уж давно. Тебя вот одного нашел, с тобой и говорю.
– Что же, слова твои печальны выше всякой меры. Я и не знал, что так плохи наши дела, хотя до окружающих безумцев мне дела нет ровно никакого. Хотя постой, есть небольшое дельце к этому пройдохе – бармену.
– Да не зови ты бармена! Разве не понял ты, кто пред тобой сидит! За эти пустяки с тебя я не возьму ровным счетом ничего. Ведь предложение к тебе совсем другое. Я всемогущ.
– И что же, позовешь меня мир тянуть из бездны? Иль хочешь придумать новое коварство? Нет, это не со мной. Я честен, потому и пью. В этом моя вера, на этом и умру. А мир спасать – ищи кого-нибудь другого.
– Пойми меня, ты лишь один живой, других не знаю я. А с призраками общаться толку нет. Послушай, что скажу тебе. Тебя насквозь я вижу и знаю, что примешь ты мои слова. Поскольку честен и открыт.
– Ну, хорошо, давай еще два скотча и посидим, поговорим, ведь я и так один уже давно.
– Я всемогущ, Я – Тьма Вселенной. Я – Сила и не внемлю ни Добру, ни Злу. Но сейчас хочу исправить деяние черное свое дней давно ушедших. Хочу вернуть людям Свободу. Хочу вернуть им Души.
– Да ну, но души мертвых к мертвым не приставишь. Не верю.
– Ты снова прав. Но ты не понял до конца. Могу я только научить, как стать свободным. Как силой воссоздать светимость Человека. Чтобы играл на равных он и с Богом, и со мной. Хочу вернуть я тот мир Человека, что помню издавна, мир моей охоты, а это можно сделать, лишь вернув людей к начальным их истокам. Хочу их научить, как стать посредником меж Небом и Землей, меж силами Тьмы и Света, меж Богом и мной. Как тело бренное сжигать в Святом Огне и возносить себя на Небо. И с брошенной земли уходить тропой Свободы великих Воинов. Чтоб имя Человека возносили выше Неба и создавали новые миры.
– С трудом я верю, но больно уж хорош твой скотч, и я поговорю с тобой еще немного. Какой же твой резон? – я не поверю в альтруизм из Ада.
– Резон один – свободный мир моей охоты. Пусть тяжело мне будет души добывать, но буду я с работой. Коварством, хитростью – я своего достигну. А тот, кто не продаст, пускай идет на Небо, дорогою своей Свободы. А этот мир никчемный и пустой, без душ свободных скоро я погибну, как волк погибнет без овец. Вот ты согласен стать могучим, как и я?
– Пошел ты… Даже скотч твой больше пить не буду. Эй, бармен, твою мать, неси еще бокал.
– Ай, молодец, ты душу не продашь, иди своей дорогой, и сила, что придет к тебе, пусть будет для твоего пути подмогой. В свободном человеке сила Тьмы сольется с силой Света, за что он и угоден Богу. Я все сказал, иди, учи людей Свободе.
– Постой-постой, раз разговор зашел в такие дали. Вот ты говоришь – поход на Небо. Скажи, а что, если архангелы наверху заподозрят, что дело здесь нечисто.
– А есть ли у вас выбор? Вы тени мира уходящего, и выбора уж нет. Ведь вы – никто, и путь ваш воровской – и в мире, и на Небо. Вы мир Господень со своим дерьмом смешали и тварей Господа всех в расход пустили. Угодны ли вы Богу? Выбирайте! Либо гибель без Души в забвении, либо жизнь и Свобода. Свобода в Силе одинакова везде – внизу и наверху. Да нет во Вселенной верха-низа. Есть только Знание, в нем – свет. Свет есть Свет – из тьмы он или из света, все равно. И ангелы, и Сам Господь признают вас свету. Свобода – это мой дар. Надоел ты мне со своими сомнениями. Уж лучше я бы на Титанике поплыл, была там парочка людей.
– Слушай, зачем ты его грохнул?
– Да нет, это не я. К чему мне это? Но тебе бы там понравилось. Когда пароход идет ко дну, а бармен ищет место в уходящих шлюпках, все виски в баре между тем бесплатно. Но я пришел сейчас, когда в дерьме весь мир. Поэтому и знания его, и сила всем доступны, кто сколько сможет взять. Как виски в баре парохода. Теперь-то понял? Все, я пошел, и виски будет за мой счет.
Ушел он в никуда также внезапно, как и появился. Только глассы на стойке вновь по волшебству наполнились чудесным напитком. Не иначе как 1647 года. И зачем только англичане отрубили голову своему королю? Мысли Пьющего Человека затуманились совсем. Он допил свой бокал и через некоторое время вышел на улицу. Мир там оставался все тем же.
Он крест достал и обратился к Небесам, но Небеса все также были безучастны. Тогда заговорил он со своей Душой.
– Добро пожаловать в мир, Кузнец Вакула. Настало время верить в чудеса. Ты – новоявленный пророк. Тот лишь желал царевых черевичек, чтобы любовь свою забрать. Он черта оседлал и в Петербург слетал, но Душу все ж умелец сохранил. А Гоголь-то был слишком гениален, за что и похоронен был живым.
– Что дальше? Я-то что хочу? Уже забрезжил горизонт надеждой. И душу та питает лучше импортного виски. Я стойку барную разрушил, как последний бастион моей Свободы. Жаль, бармен спрятаться успел в подсобном помещении, а то б досталось и ему. А к судьбам мира я все так же безразличен. Кто должен, сам придет ко мне. А вера не иссякнет, как не иссякла во множестве бутылок. На все воля твоя, Господи! Воистину одно – воин идет в Ад, чтобы завоевать свои трофеи. А мы уже в Аду. Осталось только биться за Свободу. О, Господи! Но Небеса все также были безучастны.